Кошачья натура.

[Cat-Bayun]

Название: Кошачья натура
Канон: ориджинал; мельком Bleach, упоминаются ГП и яойная манга
Автор: Laora
Бета: Санди Зырянова
Размер: миди, 4604 слова
Пейринг/Персонажи: девушка/девушка-кошка; Йоруичи/Сой Фон
Категория: фемслэш
Жанр: повседневность, романс
Рейтинг: R
Предупреждения: университетские реалии
Краткое содержание: Будни кошатницы-фикрайтера.
Примечание: в соответствии с пунктом 3.3 Правил WTF Combat все персонажи, вовлеченные в сцены сексуального характера, являются совершеннолетними; крэк, своеобразный юмор

…А сегодня Леланна плакала в туалете, потому что парни прицепили к ее юбке прищепку. Прицепили и дернули; к прищепке крепилась плотная нить, коротенькая юбка задралась, обнажая молочно-белое бедро, Леланна вспыхнула и убежала в туалет, чтобы позже появиться в аудитории с черными кругами под глазами — от потекшей туши.
Другая девушка, над которой подшутили подобным образом, только рассмеялась. У нее и бедра были другие, узкие, почти мальчишеские; она профессионально занималась танцами. Как-то раз на физкультуре Нейта видела, как эта ее однокурсница приподнимает руку, напрягая мышцы, — они перекатывались под загорелой кожей, и это было красиво.
Ей первой Нейта предложила участвовать в представлении «Мисс Физика», организацию которого преподаватели свалили на Нейтины плечи. Неловкая и совсем не спортивная, обладательница тяжелой груди, от которой спину ломило, Нейта была любимицей у преподавателей. Может, потому, что они были знакомы с ее рассказами.
Рассказы, которые Нейта на досуге писала, ходили по университету подпольно, передаваясь из рук в руки. От них лежнем лежала вся кафедра, а студенты так и вовсе ржали в голос — высмеивать Нейта умела и любила. Правда, один раз ей стало неловко — когда Леланна прочитала написанный про нее рассказ. Леланна сидела тогда на подоконнике, красивая, как картинка, и грустная, будто в воду опущенная, — девушка, у которой все всегда схвачено, которая преуспевает во всем, за что бы ни взялась, а дома говорит по-немецки с приходящей уборщицей.
Нейта знала про уборщицу, потому что однажды была у Леланны в гостях. Леланна пригласила ее, когда Нейта, недавно переведенная в более сильную группу, попросила подтянуть ее по английскому.
Идеальный порядок, новехонький музыкальный центр, кошка персиковой масти с приплюснутым носом и сварливым выражением морды — Нейте казалось, что она попала в другой мир. «Я пишу стихи, — рассказывала Леланна в промежутках между объяснениями. — Но никому их не показываю».
Все девушки пишут стихи, могла бы отозваться Нейта. И все рано или поздно бросают — за редким исключением. Писать хорошие стихи слишком тяжело: в них сложнее вложить душу, чем в рассказы.
Но Нейта тогда не сказала ничего, и сварливую кошку погладить не решилась: только практиковалась в английском и молча смотрела, как Леланна разговаривает с уборщицей.
Нейта и Леланна жили в разных мирах. У Леланны все было спланировано заранее, ее не мучили вопросы вроде «что я буду делать дальше»; Нейта же предпочитала не загадывать дольше, чем на завтрашний день, и, когда Леланна, провожая ее до двери, предложила вдруг свою помощь, Нейта даже не сразу ее поняла.
Ах, да. Мама сейчас в больнице. Интересно, откуда об этом узнала Леланна.
А потом был рассказ про Леланну, едкий, как зависть любого несовершенства к совершенству воплощенному, и, увидев грустное лицо однокурсницы, Нейта подошла к ней едва ли не с извинениями, с ложью-во-благо: «У тебя все хорошо?.. Это был рассказ не про тебя…»
«Нет, ничего», — отозвалась Леланна, спрыгнула с подоконника и ушла, оставив Нейту терзаться муками совести.
Тогда она не заплакала — она была сильной, Леланна, девушка-аристократка, у которой все всегда схвачено, которая не позволит себе жить в старой квартирке с неисправным унитазом и дырявым линолеумом… и никогда не будет пить неотфильтрованную воду из-под крана. Леланна могла преодолеть любое препятствие, наверное, потому ей все так трудно давалось. А Нейта не шла — летела по жизни, легко. Никто из ее знакомых даже предположить не мог, что есть у Нейты и другие дни — когда кажется, будто стены комнаты сдвигаются, грозя раздавить, а мир из естественной среды обитания превращается в страшное темное место, где может случиться все самое худшее.
Таких дней было немало, едва ли не больше, чем светлых. Тогда Нейта и бралась за свои рассказы — они выводили ее из тьмы. Она утешала себя ими, как ребенка сказками, упорно нашептывая себе: я хороша такой, какая есть. Ничего, если я боюсь подпускать людей к себе слишком близко, что меня ранит каждая мелочь, что я отдаю слишком много, не жалея, и ничего не получаю взамен, и все говорят: дура. Ничего, если у меня нет близкого человека, а свои самые потаенные мечты я даже доверить никому не могу, иначе попросту рассыплюсь. Ничего, если, несмотря на все усилия, мне не выбраться из нищеты — у меня есть мои рассказы. Я счастлива.
Нейта не знала, была ли счастлива Леланна. Зато Леланна могла помочь. Когда Нейта устраивала идиотское «Мисс-физическое» представление, только Леланна пришла ей на помощь. И даже согласилась надеть сетчатые чулки и короткую юбку — от этого спортивная однокурсница наотрез отказалась.
Они заняли второе место, проиграв соседнему потоку; «на нашем потоке каждый — личность, — объяснила Леланна огорченной Нейте. — Поэтому у нас такая плохая командная работа».
Нейта могла бы сказать все, что она думает о командной работе с людьми, которые о работе в принципе имеют весьма туманное представление. Вместо этого она, как всегда, смолчала; а сегодня Леланна плакала из-за дурацкой прищепки, и утешать ее не было смысла — разные миры.
Все равно дружить с другими девушками у Нейты не получалось никогда.
Дома ее никто не ждал — мама, выписавшись из больницы, пропадала на даче, говорила, что хочет отдохнуть от городской суеты. В свободное от учебы время Нейта предавалась фандомным мечтам и строчила фанфики, от которых не столь многочисленная интернетовская аудитория лежнем лежала. Или не лежала, а дрочила — рассказы, хранящиеся в папке «Йумар и йури», Нейта своим университетским знакомым предпочла бы не показывать. Она любила фемслэш, но не была уверена, что кто-то из ее реаловского круга общения поймет смысл порноистории о Гермионе и Джинни в пустующей спальне для девочек.
От фандомных мыслей Нейту отвлек смутно знакомый жалобный звук.
Опустив взгляд, поднимавшаяся по лестнице Нейта увидела кошку. Кошка, светлая, пушистая, отиралась у ее ног и на что-то горько жаловалась.
Нейта присела на корточки, погладила животинку рукой — непосредственности ей всегда было не занимать.
— Что, моя хорошая, потерялась?
Ошейника на кошке не было, и Нейту вдруг осенило.
У мамы на кошек аллергии нет. Так почему бы не взять к себе эту, светлую? Вон она какая потерянная… А маму потом можно просто перед фактом поставить, когда вернется.
— Пойдем, — решившись, сказала Нейта. — Пойдем домой, моя маленькая.
Справедливости ради следовало сказать, что маленькой кошка не была. Да и ела — будь здоров; Нейта пожертвовала ей кусок оставшегося сыра и приличную порцию творога, а потом еще и покрошила колбасы. Кошка умяла все за милую душу, выжидающе глядя на Нейту и поминутно облизываясь.
— Все, теперь терпи, — строго наказала Нейта, думая о том, где ближайший зоомагазин. Следовало купить поддон для кошачьего туалета, пару мисочек… игрушку какую-нибудь…
Фантазия буксовала и не хотела ограничиваться последней стипендией вкупе с писательским гонораром, Нейта мысленно подсчитывала деньги, а кошка невозмутимо умывалась, сидя у Нейтиных ног.
— Вы сами выбираете себе хозяев, — сказала Нейта со вздохом. Кошка глянула хитрым глазом и продолжила умывание.

***
На следующий день Леланна в универе не появилась. Однокурсники не знали, в чем дело. На протяжении пар Нейта пыталась подавить свое беспокойство, но в конце концов проиграла ему вчистую. Честя себя на все корки, она нашла в контактах номер мобильника Леланны. Номер у нее был уже давно, они обменялись как-то, и Нейта никогда не призналась бы, что поставила на звонок мелодию под красноречивым названием «Зомби». Честя себя на все корки, Нейта нажала на «вызов». Теперь пути к отступлению не осталось.
…И ведь нервничает она наверняка зря. Всякое бывает, от простуды никто не застрахован, и ничего, что Леланна раньше не пропускала ни единой пары, вне зависимости от того, в каком находилась состоянии… Все когда-нибудь случается впервые.
На десятом гудке Нейта вздохнула с облегчением. Она не представляла, о чем говорить с Леланной — ей вообще было страшновато общаться по телефону, звонки не особо близким знакомым казались ей непосильной задачей. Она даже в налоговую инспекцию звонить боялась, а ведь налоговая никаких личных чувств не предполагала. А тут — однокурсница, с которой они и говорили хорошо если несколько раз…
На одиннадцатом гудке кто-то снял трубку.
— Hallo, — резковатый выговор подсказал Нейте, что она говорит не с Леланной, а с ее уборщицей. Несколько лет немецкого в школе пришли на помощь: Нейте удалось худо-бедно объяснить, зачем она звонит.
— Фройляйн Анна не дома, — ответила женщина в ответ на неловкие Нейтины расспросы. — Со вчерашнего дня.
— Со вче… А как же… ее… родители? — Нейта на собственной шкуре прочувствовала смысл выражения «огреть пыльным мешком из-за угла».
— Уехали в Египет. Я передам фройляйн…
— Ага, — перебила Нейта, — спасибо.
И нажала на «сброс».
Итак, Леланна не ночевала дома. Даже мобильник с собой не взяла. И ее уборщица не видела в этом ничего странного, не торопилась звонить родителям или в правоохранительные органы. Так, будто Леланна уходила из дому едва ли каждую ночь.
Может, Нейта что-то не так поняла? В конце концов, ее немецкий во все времена был далек от совершенства.
Но если она все поняла верно…
В любом случае, это ее не касалось.
Вздохнув, Нейта поднялась с лавочки возле университетского корпуса, подышала на озябшие руки и отправилась домой.
«А до восьмого марта рукой подать», — пришла непрошеная мысль. На прошлый женский день Нейта вручила Леланне подарок — простую картинку в дешевой рамке, купленную на распродаже. На картинке был изображен ягуар — красивый сильный зверь. Нейта не могла представить смельчака, который бы решился повесить это изображение формата А5 себе на стену. Картина с ягуаром была одной из множества милых, но бесполезных вещей, размножавшихся в квартире Нейты делением. Полностью избавиться от таких вещей, как Нейта уже убедилась, невозможно, но предпринимать попытки все равно продолжала.
Подарок Леланне был всего лишь одной из таких попыток. Нейта не ожидала, что, получив его, Леланна зальется краской и смущенно пробормочет: «Извини… я ничего для тебя не приготовила».
«Да ладно, забей, я же не для того…»
«Такая прелесть, — кажется, ягуар пришелся Леланне по душе, — как ты угадала?..»
«Ну…»
Нейта скромно умолчала о том, что картинку купила мама, а она, Нейта, яростно радевшая за минимум лишних вещей в квартире, сбыла «хлам» первой попавшейся однокурснице на первый попавшийся праздник.
Волею случая однокурсницей оказалась Леланна.
Всегда и везде Леланна, стройная, светловолосая, выглядевшая или грустной, или сонной, обладательница маленьких ушей; Леланна, которая всегда шла до конца и делала то, что у нее не получалось, раз за разом, пока не достигала успеха. Леланна, о которой так хочется писать гадости, выражая в них не ее — себя.
— И где ее носит, — с неожиданной злостью сказала Нейта и оглянулась по сторонам — не слышал ли кто.
В подъезде было тихо, лишних ушей поблизости не наблюдалось; расслабившись, Нейта с первой попытки попала ключом в замочную скважину — и едва не потеряла равновесие, когда из-за двери на нее выпрыгнуло что-то светлое, небольших размеров.
«Кошка!»
Это и впрямь была кошка, которую Нейта подобрала вчера; совершив вокруг Нейты круг почета, кошка вбежала назад в квартиру. Оглянулась выжидающе: дескать, а что ты?
Было непривычно: ее кто-то встречал. Вдохнув, Нейта сделала шаг вперед.

***
«— Больше никакого саке, Йоруичи-сама.
— Эй, Сой Фон, расслабься, у нас еще весь день впереди, — золотые глаза озорно блестят, Сой Фон хотела бы сказать — сияют, но это именно блеск, и она не знает, что Йоруичи-сама предпримет в следующий момент. Только не она, не Йоруичи-сама, только не…»
— Не то, — грустно прокомментировала Нейта. Определенно, не следовало ввязываться в фандомное мероприятие, чтобы потом затягивать до последнего: но «дедлайнер-стайл» был частью Нейтиной жизни. Она даже подумывала записаться в команду рыбодебилов на Зимней Фандомной Битве, но потом решила: фемслэш им вряд ли будет интересен. А в фандомах Нейта предпочитала именно фемслэш.
— Три дня до выкладки, — сказала Нейта кошке, все еще безымянной. Придумать имя Нейта ей так и не рискнула; в настоящее время кошка сидела на столе рядом с Нейтиным ноутом, басовито урчала и время от времени слегка клонилась вперед. Будто носом клевала. — И непременно НЦа.
Не сказать, чтобы Нейта не любила НЦу. По юности лет она предпочитала высокий рейтинг любому другому; почти весь написанный ею фемслэш мог похвастаться если не полностью прописанным, то, во всяком случае, упомянутым порно. Это у рассказов может быть сюжет и «душа», как называла это Нейта, ну, на худой конец, стебное содержание — чтобы подружек по универу повеселить. Пару этих рассказов даже в журнале напечатали, помнится… А вот порно пишется с единственной целью: оно должно заводить. И писать его лучше в таком же, слегка «заведенном», состоянии.
Конкретно сейчас Нейта чувствовала себя какой угодно — печальной, уставшей, потерянной, — но не возбужденной.
Леланна исчезла. Пропадает сейчас, наверное, с одним из своих кавалеров, которые по договору, друзья семьи — что-то же она говорила Нейте о них такое, когда та была у нее дома, что-то говорила, только Нейта не слушала. Она смотрела на Леланну и пыталась найти в ней тысячу и сто минусов, и не находила ни одного, а потом перевела взгляд на сварливую кошку Леланны.
«Можно ее погладить?»
«Лучше не надо. Она не любит чужих. Может поцарапать».
Нейта не запомнила, как зовут кошку, в память впечаталось только слово «чужая». Другой мир, ничего не поделаешь, тренируйся в спряжении времен и не вмешивайся в жизнь однокурсницы.
«Хочешь, я ее развеселю?»
Нейта не ожидала этого вопроса. Она вообще не думала, что Леланна будет проявлять такое внимание к непрошеной гостье из другого мира. Нейта и мысли не допускала, будто сама, со своими рассказами и дырявым линолеумом, может быть интересна.
«А можно?»
«Конечно».
Спряжение времен было забыто. Леланна включила компьютер и усадила возле него свою вредную кошку с приплюснутым носом — персидскую, должно быть.
«Она любит играть в шарики».
Нейта уже тогда часто натыкалась в Интернете на словосочетание «играю в шарики», но до сих пор не знала, что оно значит.
В Интернете, похоже, в шарики вкладывали другой смысл. Нейта не могла представить, чтобы тамошние обитатели лупили руками по экрану, пытаясь попасть по шарикам на запущенном скринсейвере.
«Она не повредит компьютер?»
«Что ты. Она легонько. — Улыбка, возникшая на губах Леланны, удивила Нейту, но не больше, чем ее следующие слова: — Кошки — очень нежные существа…»
Позже Нейта встречала это выражение в яойной манге. «Невинная роза», кажется, так эта манга называлась. И фемслэшу там место тоже нашлось. Одна из сестер главного героя, Таки Рейзена, оказалась местной главной жрицей. Да еще и весталкой. Весталка по имени Юура из императорской семьи с явственным японским закосом… и ее коротко стриженная телохранительница Тачибана. Они замечательно вместе смотрелись, и не одна Нейта так думала. «С этих страниц яой заканчивается, начинается юри», — гласил чей-то комментарий на сервисе, где Нейта читала мангу онлайн. Яой, конечно, не закончился, вдобавок откуда-то вылез сюжет, не самый простой, особенно для не-японцев; «комменты к манге онлайн вселяют уверенность, что ты не одинока в своих пристрастиях», — подумала тогда Нейта.
О том, что ее пристрастие к манге и фандомам разделяют не только загадочные комментаторы, Нейта никогда не задумывалась. Да, один из однокурсников подхихикивал вместе с ней, когда слышал из уст преподавателя «слэш», или «рейтинг», или еще что-нибудь специфическое, употребленное, разумеется, не в узкофандомном смысле. Нейта подозревала: тот однокурсник тоже в фандомах, но подтверждать свои подозрения считала излишним. У нее была вторая жизнь, и впускать настоящих людей в эту жизнь Нейта не торопилась. А та фраза Леланны, разумеется, ничего общего с фандомами не имела. Просто совпало.
После еще одного забавного совпадения Нейта засомневалась, но два совпадения тоже ни о чем не говорят. Ведь верно?..
— Я буду читать вслух, — предложила Нейта кошке. Думать о Леланне было невыносимо. Следовало отвлечься — и дописать, наконец, обещанный фемслэш. Нейта не любила нарушать обещания. — Ты не против?..
Кошка мурлыкнула в ответ. Светлая, голубоглазая, она вообще была на удивление разговорчива.
— «Урахара, конечно, будет ревновать, — прочитала Нейта, — но ему полезно. — Ах! Снова вы об этом отвратительном коте, Йоруичи-сама…» Нет, не годится. Сделать Урахару котом — хорошая идея, но суть как раз в том, что Йоруичи — женщина-кошка, а Сой Фон и Урахара — обычные… шинигами. Как думаешь?
Кошка лениво моргнула, продолжая урчать, как миниатюрный трактор. Нет, имя «Йоруичи» явно не по ней, подумала Нейта. Йоруичи, когда превращалась в кошку, была черной…
— Я бы лучше аналитику написала, — пожаловалась Нейта. — Фанатские рассуждения на тему того, почему у Йоруичи темная кожа, как у… Холли Берри. Вроде она Женщину-кошку в экранизации играла?.. А хотя-а… На нужное количество слов я бы все равно не вытянула. А если так…
«— Я-я сделаю это, Йоруичи-сама! — голос Сой Фон едва заметно дрожал. — Я-я обязательно натру вам спину кремом, ч-чтобы вы не обгорели!
— Полагаюсь на тебя, — мурлыкнула Йоруичи, подставляя обнаженную спину под бледные руки Сой Фон. Той самой следовало намазаться, чтобы не обгореть… Йоруичи собиралась намазать свою пчелку сама — чуть позже.
— И чем вы на пляже занимаетесь, — бросила проходившая мимо Куукаку. За собой она что-то тащила. Что-то, по размерам более всего напоминавшее взрослую акулу.
Сой Фон было не до акулы. Она втирала крем в темную кожу Йоруичи — осторожно, но в то же время с силой. Йоруичи могла слышать, как часто бьется сердце Сой Фон; могла представить, как горячеет у Сой Фон в низу живота, обвязанном парео, упакованном в закрытый купальник. Такой купальник если снимать — так только целиком, а Сой Фон и не предполагает, должно быть, как приятно мурчать у нее на коленях, обернувшись кошкой, и наслаждаться ласковыми прикосновениями маленьких рук…»
Тут Нейта вынуждена была прерваться: кошке надоело сидеть на столе. Она, примериваясь, поставила лапу на Нейтино колено, закогтила слегка; Нейта замерла, чувствуя, как немеют щеки и бегут мурашки по шее. С ней редко такое случалось, обычно — когда выказывал кто-то неожиданную симпатию. Какая-нибудь девушка; с девушками у Нейты никак не получалось подружиться…
Кошка тем временем перебралась к Нейте на колени и продолжила урчать, вибрируя всем пушисто-шелковистым телом. Нейта нерешительно протянула руку, чтобы погладить. Кошка подалась лобастой головой навстречу Нейтиной руке, урча все так же громко и щурясь от удовольствия.
Несмело погладив свою любимицу, Нейта вернулась к тексту:
— «В один из таких моментов Йоруичи расслабилась настолько, что утратила контроль. Она обратилась в человека прямо у Сой Фон на руках, и та застыла, боясь пошевельнуться. Такая милая и забавная, ее Сой Фон; Йоруичи любила подхватывать ее на руки, смеясь, и кружить по комнате, не слушая возмущений, чтобы потом повалить на кровать. Иногда после этого Йоруичи оборачивалась кошкой и топталась по Сой Фон, выпуская когти; иногда человеческими руками сжимала маленькие грудки, гладила соски через тонкую ткань, пока они не твердели, а Сой Фон, раскрасневшаяся, негодующая, не становилась милой и покорной.
Порой Йоруичи казалось, что Сой Фон стыдится своего женского начала. Сой Фон мечтала быть отважной и сильной, настоящим воином. Даже на грунте она предпочитала мужскую одежду; а Йоруичи — Йоруичи оставалась собой. И, как каждая кошка, гуляла сама по себе.
Она не собиралась впутывать Сой Фон в свои проблемы, свою милую, забавную Сой Фон. Только вот однажды Сой Фон повзрослела и начала краснеть так отчаянно, что невинные игры с ней перешли все границы. Спать у Сой Фон на груди в обличье кошки, во сне трогая ее лицо мягкой теплой лапой, стало недостаточно. Сой Фон едва не теряла сознание, когда кошка-Йоруичи тыкалась мокрым носом ей в губы; Сой Фон что-то бормотала и тонко вскрикивала, когда человек-Йоруичи связывала ей руки за спиной и стягивала хакама. Фундоши Йоруичи с Сой Фон не снимала никогда. Или отодвигала, или дразнила прямо сквозь ткань прикосновениями, мучительно-долгими, заставляющими Сой Фон стонать от желания и истекать влагой. Йоруичи любила пробовать ее на вкус, подчиняя себе Сой Фон, но не меньше Йоруичи любила подчиняться. Позволять догнать себя и захватить в плен; любила черную кожаную сбрую на Сой Фон, острый привкус опасности и, конечно, ее Жало. Никто не жалит так больно, как Сой Фон, и не распускаются ни от чьих больше укусов на коже черные метки; каждый оргазм — будто маленькая смерть, но рядом с Сой Фон и смерть всегда рядом. Она страшна, Сой Фон — своей любовью; ее можно уговорить на что угодно.
Ради любви.
— Достаточно, — Йоруичи приподнялась, застегивая верхнюю часть купальника. — Теперь моя очередь помогать тебе, Сой Фон».
Кошка на руках Нейты зашевелилась, устраиваясь поудобнее.
— Не НЦа, но на эрку потянет, — заключила Нейта, сохраняя результат своих сегодняшних усилий в заветную папку, «Йумар и йури». — Послушаем музыку?
Кошка приоткрыла глаз и посмотрела на Нейту с явным сомнением.
— Слушать Пулатову с «Камерой пыток» не время и не место, — легко согласилась Нейта. Запускать рандомный выбор ей сегодня тоже не хотелось.
Музыку Нейта собирала уже пять лет, докачивая все новые приглянувшиеся треки. Ее странная коллекция включала самые разные жанры: от саундреков к аниме, фильмам и сериалам — до классической оперы, от готического рока — до простейшей попсы. Иногда Нейта под настроение делала на эту музыку любительские фемслэшные клипы. Из аниме обычно — другие видео-каноны не так располагали.
— Мир зиждется на фансервисе, — Нейта рискнула взять кошку на руки. Та оказалась достаточно тяжелой, но к самоуправству новоиспеченной хозяйки отнеслась благосклонно. — Где-то сейчас Леланна…
Показалось Нейте, или в урчании кошки вправду прорезались вопросительные нотки?
— Это моя… однокурсница, — объяснила Нейта, пересаживаясь со стула на кровать. — Знаешь, мне никогда на подруг не везло. Может, я потому и пишу фемслэш… не могу представить, как две девушки могут общаться с другой целью. Для меня любое общение похоже на любовь, поэтому и шея немеет… так, знаешь… когда кто-то выказывает ко мне симпатию. Даже ты, — Нейта улыбнулась. — Я всегда стараюсь обрывать все связи, как можно быстрее. Потому что, если они станут крепче, потом будет больно… Очень. Меня некоторые девушки из нашего универа боятся, я им про Симону де Бовуар и Колетт рассказывала… разное. И про Фриду, на семинарах тоже… А они ведь знают, что я типа творческая, рассказы пишу. Вот и шарахаются. В конкурсе «Мисс Физика» лесом меня послали, побоялись, что раздену несчастных и буду пялиться. А вот парни сразу же на помощь пришли. У нас вообще в универе парни хорошие. Как-то на восьмое марта они знаешь, что сделали? Нарядились в женскую одежду, напялили туфли на высоких каблуках, накрасились и весь день так проходили. Потом, правда, очень на каблуки жаловались. А еще они подбили нас пару пар прогулять, и мы пили шампанское за универом. И шоколадными конфетами заедали. Было весело.
Кошка у Нейты на руках недовольно завозилась.
— Ты прости, — зачастила Нейта, — я часто с одного на другое перескакиваю, ничего толком сказать не могу. У меня слишком много мыслей, понимаешь, иногда мне кажется, что моя голова для них слишком маленькая, что она треснуть может. Я, наверное, потому и взялась писать, не для того даже, чтобы из депрессии выбраться. Просто для меня всегда слишком много всего — мира, отношений, я боюсь потерять и поэтому сама отталкиваю, и пишу, будто разобраться в себе пытаюсь и одновременно — удержать. С парнями проще. Мне с ними всегда было легко, они манерничают меньше. И расставаться с ними просто. Нет ощущения, будто что-то важное теряешь. Хотя я даже с парнями дружеские отношения после школы поддерживать не решилась, не звонила никому из школьных друзей, на встречи выпускников не ходила. Сейчас тоже… общаюсь, потому что вместе учимся. Потом они пойдут своим путем, а я — своим. И Леланна тоже. Но она — особенная. Не подруга, просто… Она мне помогла. Единственная из девушек. И потом еще утешала, когда мы проиграли в конкурсе. Может, поэтому я захотела сделать ей подарок… А она еще пригласила меня к себе домой. И сказала… такое, странное. Будто из яойной манги. А потом…
Кошка урчала, и Нейта, успокоенная как этим урчанием, так и звуками собственного голоса, продолжила говорить:
— …был еще один случай. Мы с Леланной как-то вместе возвращались с универовской олимпиады, в одно время закончили. Я тогда вообще не старалась, сама удивилась, как второе место заняла. Но это потом выяснилось. В общем, возвращались мы. Холод был собачий, а я еще не знала, куда ехать, в городе плохо ориентируюсь… Леланна меня провожала. Нужно было до метро минут двадцать идти, а у меня перчаток совсем не было. У Леланны — были. Вот она одну перчатку сняла, с правой руки, дала мне. Я надела ее, а Леланна взяла меня за левую руку своей. У нее рука очень теплая была. Так мы и дошли… Хорошо было. А я потом… похожее вычитала. В манге «Чистая романтика». Может, и совпадение. Но уже второе по счету ведь!.. Вот я и думаю: может, Леланна тоже… в фандомах? Может, ей можно открыться? Хотя фемслэш даже в фандомах понимают редко, интереса к нему мало. Многие считают, что это странно. Может, и Леланна бы так подумала… — тут Нейта вынуждена была прерваться, чтобы зевнуть. Спать хотелось невыносимо, фик с высоким рейтингом вымотал ее ничуть не хуже взаправдашнего секса. Глаза слипались и, подумав, Нейта решила, что умываться на ночь и расстилать постель не будет. Так и завалится спать, с кошкой в обнимку. Уж слишком было уютно. Вспоминалось детство: отдых на летней базе, волшебное чувство одиночества и вседозволенности и то, как здорово было ловить на полянке кузнечиков, чтобы потом их отпускать. Однажды она поймала троих сразу, они бились ей в ладони, и одной было много лучше, чем позже — с двумя «одноразовыми» подружками, худенькими и легкими, повадившимися лазать через дыры в заборе и сидеть на верхних ветках деревьев, чтобы оставить ее одну…
***
Кажется, Нейта плакала во сне. А потом ей стало тепло. Хорошо. М-м.
Просыпаться не хотелось совершенно, но Нейта все же приоткрыла один глаз. Потом — второй.
Потом она попыталась высвободить руки, чтобы протереть глаза, но номер не удался — Леланна держала крепко.
Голая и совершенно настоящая Леланна, растянувшаяся на Нейтиной кровати. С самой Нейтой в обнимку.
После дикого вопля Нейты Леланна соизволила проснуться.
— Не шуми, — попросила своим красивым чистым голосом; она, кажется, закончила музыкальную школу и всегда пела, козыряя отменным музыкальным слухом. Нейта таким похвастаться не могла.
Тем не менее, голос у Нейты был, и использовала она его вовсю, так, что Леланне пришлось заткнуть ее радикальным образом.
Поцеловать.
Пока Нейта пыталась сообразить, что происходит, Леланна, кажется, окончательно пришла в себя. Открыла глаза, голубые и немного насмешливые:
— Ну что, поняла?
— Т-т-т-ты… кошка? — звучало это абсолютно невероятно. — Я сплю, я точно сплю!
— Нет, не спишь. Ты поняла это давно. Сначала та картина…
— К-картина?
— На восьмое марта. С ягуаром. Ты разглядела мою кошачью натуру — это не всякому дано. Тогда я и поняла окончательно: ты — моя особенная. А теперь еще и Йоруичи с Сой Фон… Последнее подтверждение того, что ты хочешь меня именно так, как я хочу тебя.
— Я…
— Тебе ведь неприятно было думать, что я провела с кем-то ночь? — Леланна лукаво, совершенно по-кошачьи прищурилась.
— Ты… — Нейта ущипнула себя. Это не возымело эффекта. Тогда она ущипнула Леланну. Та игриво взвизгнула; не похоже на сон, подумала Нейта.
— Ты никого к себе не подпускаешь, — продолжила Леланна как ни в чем не бывало. — Но у нас есть однокурсник… Вы с ним смеетесь, когда слышите определенные слова от учителей. Я поговорила с ним, потом вбила эти слова в поиск… просветилась. И поняла, чем ты увлекаешься. Я стала к тебе ближе. Но ты меня избегала, как и всех остальных, пыталась закрыться… спрятаться в своих рассказах. Это было очень грустно. Тогда я решила пойти на крайний шаг. Я узнала, где ты живешь, и использовала свою способность. Теперь я знаю о тебе все. И тебе нет смысла скрываться.
— Э… Леланна, тебя это… не ищут? — осторожно спросила Нейта. Нужно было линять. И чем быстрее, тем лучше: намерения Леланны были абсолютно недвусмысленны. За свою жизнь Нейта написала не так мало фемслэшной НЦы и вполне представляла, что вскоре должно случиться.
— О, фрау Веллер давно знает, что я гуляю сама по себе. Тут не о чем волноваться, — проворковала Леланна, — совершенно не о чем, моя дорогая.
— Эм… Леланна, я…
— Да?..
— Спасите!!!

***
— Так почему ты выбрала меня? — спросила Нейта часом позже. Испуганная ее криками Леланна моментально вспомнила о правилах приличия и превратилась в кошку. Попялившись на кошку, Нейта попросила ее превратиться обратно. Метаморфоза была быстрой и практически неуловимой для глаза; в итоге Нейта уверилась, что она сошла с ума, а значит, все нормально. После чего она предложила Леланне свою одежду и позвала ее на кухню, пить чай. Там их и встретило хмурое утро.
— Потому что у тебя большая грудь, — отозвалась Леланна.
— А, ясно, потому что у меня большая… — Нейта замолчала. — Погоди. Что?!
— Шучу, — глаза Леланны смеялись. — Хотя мне правда очень нравится твоя фигура.
Нейта поперхнулась чаем и долго кашляла. Леланна смотрела с сочувствием, но по спине стучать не торопилась. Она теперь вообще старалась не прикасаться лишний раз к Нейте, что не могло не радовать.
— У меня к тебе тоже есть вопрос, — сказала Леланна. — Тот рассказ… про меня. Почему ты его написала?
— Э-э, — замялась Нейта. — Извини. Я не хотела тебя обижать…
— Ну, не волнуйся, я не восприняла все так серьезно, — Леланна рассмеялась. Нейта почувствовала себя так, словно у нее с души камень упал.
— Только теперь я тебя так просто не отпущу, — продолжила Леланна. — Это не в моей натуре. Мы, кошки, — страшные собственники… Я буду ждать, когда ты подпустишь меня ближе. И тогда — пощады не жди… Можно от тебя позвонить?
Нейта протянула телефон и как завороженная смотрела на профиль Леланны, пока та вызывала такси.
— Одежду не верну, — предупредила Леланна. — И будь готова, что теперь я начну к тебе подсаживаться. Кошки не отступаются от захваченной, мр, территории, — она неуловимо коснулась Нейтиной щеки и сразу отпрянула.
— Леланна, — позвала Нейта, уже провожая девушку-кошку в прихожую.
— М-да? — та обернулась.
— Тот рассказ… Тех, кого любишь, хочется дразнить, — смущенно пробормотала Нейта.
Сияющая улыбка Леланны стала ей ответом.